Море Имен - Страница 31

Слишком туго придётся миру, у которого он потребует исполнения своей мечты.

«Что же делать, — мучительно размышлял Алей, — что же делать… Я же всё ему объяснил, чёрт меня подери, он всё знает про код и Пределы. Что, просто взять и отказаться? Это же Воронов. Он способен давить людей танками. Он из меня вытрясет всё, что ему надо. Я должен что-то сделать… как-то ухитриться сделать так, чтобы Предела он не достиг».

Как?

Придумать фальшивую кодовую цепочку? Прямо здесь, сейчас. Разве мало Алей видел цепочек? Даже если фантазия откажет, можно вспомнить чью-нибудь чужую.

«Но он же всё равно пойдёт к цели!» — в отчаянии подумал Алей. С помощью лайфхакера или без оной, Воронов не остановится и не сдастся. Пусть дойти у него один шанс из миллиона — даже свалившись на полпути, он успеет сотворить много зла.

Есть ещё один выход.

Пределов два.

Второй, нижний — это дно неудачи, ниже которого не может упасть человек. За ним лежит область смерти. Можно показать Воронову путь ко второму Пределу — и уберечь от него мир.

Но Поляна…

Для неё это означает страшное горе и жизнь, полную страдания, потому что никогда, на вершине власти или в грязи ничтожества, — она его не предаст.

«Нет, — решил Алей. — Я не имею права этого делать. Значит, нужна фальшивая цепочка».

Потом ему пришла мысль получше.

— Летен Истин, — медленно проговорил он, допив воду из чашки, — прошу прощения за беспокойство. Я увидел ваш Предел. Это нечто весьма впечатляющее. Думаю, вы и сами это предчувствуете.

Глаза Поляны возбуждённо загорелись. Воронов усмехнулся.

— Вы неординарный человек, — на всякий случай Алей польстил вождю ещё раз. — Эту задачу у меня не получится решить в один приём. Она мне… очень интересна. Дайте мне неделю. Через неделю я опишу вам все фрагменты кода, которые сумею найти.

Воронов подумал.

— У меня много дел, — сказал он. — Позвоните мне в четверг, — и положил на стол визитку. — Я вас приглашу к себе. Полагаю, ваше рабочее время нужно оплатить.

— Н-не стоит, — испуганно промямлил Алей.

— Не волнуйтесь, — сказал Воронов так спокойно, что Алей мгновенно смирился.

Поляна наморщила лоб.

— Надо бы стол выдвинуть, — сказала она.

— З-зачем? — ошалело спросил Алей, подумав, что он так и заикой станет.

— Курочку кушать! — строго сказала Поляна. — На кухне сесть негде.

— А… да…

Воронов посмотрел на часы.

— Время есть, — весело сказал он, — оценим Полянину стряпню, Алей Веселин?

— Да… к-конечно.

— Командуйте, — добродушно продолжал Воронов, — куда стол ставить.

— А тут… на середину комнаты вот.

Воронов переставил стол легко, как бумажный, принёс из угла табурет. Поляна улыбнулась и ушла на кухню, оттуда донеслось постукивание крышек, позвякивание приборов, потёк аппетитный аромат… «Господи, — думал Алей, — меня же трясёт. За одним столом с ним сидеть. Я свихнусь. Нет, погоди, он ещё никто, то есть он ещё не тот Воронов, он просто человек…»

Летен негромко засмеялся.

— Знаете, — сказал он, — чем дольше я на вас смотрю, Алей Веселин, тем больше я в вас верю.

Проводив их, Алей лёг на тахту навзничь и закрыл глаза.

Он не смог оценить поляниного мастерства — жевал её кулинарный шедевр как бумагу. Все его мысли занимал Воронов. Летен сидел напротив, неторопливо, со вкусом ел, улыбался щебечущей Поляне, — а Алей видел его изваяния на площадях и его портреты на небоскрёбах.

То, чего не должно случиться.

Теперь он вспоминал первый за сегодня поиск, который стартовал с Летена, ещё почти ничего о нём не зная. «Неправда», — пришёл тогда ответ. «Всё ясно, — зло думал Алей. — С поиском будущего всегда так: ответ чёткий, но понять его можно только тогда, когда будущее уже настало. Я искал причину дурного предчувствия, она была в будущем, я фактически пытался строить из себя предсказателя… Нострадамус несчастный. Предчувствие было — у меня, и врать придётся — мне. И не врать, а обманывать. Причём с самыми подлыми целями… Я должен отобрать у человека мечту. А как иначе?.. Господи, как мерзко-то».

Он перевернулся на бок и подложил руку под голову. В форточку дуло, ноги мёрзли. Алей заполз под плед и сжался в комок, обняв колени.

Тошно было, хоть кричи.

«Хорошо, что я неделю себе выгадал, — угрюмо заключил он. — Со страху сейчас такого бы наплёл!.. Воронов… он хуже, чем умный — у него чутьё. Он мне поверил не тогда, когда я ему про красноярские его подвиги рассказывал, а тогда, когда я увидел его Предел и задёргался… А ведь он сказал, что идёт в политику. Господи, да он уже сейчас знает, зачем идёт!» Снова и снова в памяти прокручивались реплики Воронова; неприятно томило под ложечкой. «Сначала он сказал, что с благодарностью примет подарок, — вспоминал Алей, — а потом вдруг решил мне заплатить. Это не из-за того, что я заговорил о сложности задачи. Воронов решил, что я ему нужен. Как ищейка. Поляна, дурочка! Во что ты меня впутала?! Господи, за что мне это… Нет, я должен. Должен справиться. Я уже знаю, что делать. У меня есть неделя».

На этом мысли кончились. От усталости клонило в сон, но нервы ещё звенели от напряжения, и заснуть не удавалось; Алей лежал в полудрёме, полуоцепенении. Слух обострился, звуки с улицы и из соседних квартир казались оглушительно громкими и отдавались эхом в пухнущей голове.

Кто-то шёл к подъезду от гаражей.

Больше под окнами никого не было, ни детей, ни бабушек. Одинокий путник не торопился — наверно, никуда не спешил. Вот прохрустел под его каблуками гравий, вот они застукали по асфальту… Что-то в звуке шагов казалось знакомым, словно Алей уже прислушивался к нему тысячу раз — так, что запомнил походку. Он напрягся, пытаясь различить, что же в его памяти так живо откликается этим шагам.