Море Имен - Страница 50

Путей было слишком много.

Вместо одной нити — тысяча. Любая из нитей приведёт к цели, но слишком плотно они перепутаны, клубок становится лабиринтом, и блуждать в нём можно до скончания века…

Алей не мог взять в толк, как же пользуются Старицей его коллеги, обычные менеджеры, аналитики, программисты, если даже для лайфхакера это немыслимо сложная задача. Может, всё дело в опыте? Несколько дней тренировок, и он в Старице будет как рыба в воде? Или сотоварищи задают Старице вопросы попроще? С распечаткой Ворона Вежина он разобрался быстро, но найти десяток ключевых слов среди данных тысяч — не то, что найти человека в огромном, постоянно обновляющемся мире…

Под конец он уже еле сидел; стволы деревьев плыли перед глазами, листва превращалась в зелёный дым. Пора было дать себе отдых. «Тренировки, — решил Алей, сдаваясь, — нужны тренировки. Я знал, что получится не сразу. Завтра продвинусь дальше».

Но это значило, что один день он уже потерял.

Над городом плыл пронизанный огнями мрак. Уже покинув Старицу, Алей долго сидел в офисе — в тихой белой переговорке, в предполуночной пустоте. Приходил в себя.

Удивительно, как легко оказалось выпасть из привычного времени. Алей физически чувствовал, как оно пульсирует — растягивается и сжимается, вздрагивает и замирает. Осень говорила, что в Старице время иное, но о таком побочном эффекте не предупреждала. Вряд ли она забыла, скорее не знала сама. В первые минуты после выхода Алей шевельнуться боялся. На границе зрения вспыхивали и гасли зелёные блики, стрелка часов ползла по циферблату то быстрее, то медленнее, и слышалось в отдалении журчание тёмной воды.

Но галлюцинации неуклонно меркли и вскоре сошли на нет. Алей даже успел на последний поезд метро.

…Ночной автобус скрылся за поворотом. Алей перешёл пустую дорогу. Было так темно, что в небе причудливой полосой очертился Млечный Путь. Редкие освещённые окна словно висели над землёй.

Подул ветер. Деревья зашелестели, перекликаясь, — скромные, запылённые, они были точно тени прекрасных деревьев Старицы.

«Осень меня предупреждала, — думал Алей, шагая по тротуару. — Я не паникую. К тому же результат уже есть. Маленький, но результат». Он нашёл ещё одно ключевое слово в придачу к «двери» и «морю». Поиск вывел его на собственные воспоминания, на первое видение — лес и туманное озеро, за которым шёл поезд. «Поезд» и был новой опорной точкой. Стало быть, придётся куда-то ехать за Инеем на поезде: намечалась некая определённость, и оттого на душе полегчало.

Ещё была «дача», вернее «дачный посёлок», но её Алей считал скорее промежуточной ассоциацией. Папа когда-то купил дачу на Волоколамском направлении, только она вот уж пять лет как сгорела. Зимой забрались бродяги, растопили печь и, должно быть, перепились… У мамы на дачу не хватало ни сил, ни времени. Алей вспоминал, что участок с остатками дома хотели продать, но сразу покупателя не нашлось, а потом мама махнула рукой.

В бурлящем потоке ассоциаций последним смутно вырисовывался «дождь», вернее, «ливень». Его Алей тоже не решался обозначить как следующую вешку. Слишком легко было спутать просто дождь как промежуточное звено и город Ливень, а потом вывести, что на поезде надо ехать как раз туда. «Я научусь, — поклялся себе Алей. — Буду пахать как проклятый, но научусь. И найду».

Иней, Инька, тихий маленький мальчик бродит где-то далеко от дома, один. Верней, не один — и от этой мысли становилось ещё страшнее. Что за человек Ясень Обережь? Десять лет прошло со дня его смерти. Алей сумел прикоснуться к маминому видению, и там Ясень выглядел настоящим, живым. Но как ни крути, его признали погибшим очень, очень давно, а теперь он вернулся и просто так, в одночасье забрал ребёнка, которого никогда в жизни не видел. Забрал, оставив маму в страшном оцепенении, скрылся с глаз, будто по собственной воле…

«Где ж они спать-то будут сегодня?» — подумал Алей, и ему стало дурно от тревоги. Инька даже в походе никогда не был. Никогда не спал под чужой крышей, тем более — без крыши вовсе. Папа, конечно, человек бывалый, в случае чего сможет постоять за сына, но папа ведь и сам не знает, где они очутились.

Или знает?

Куда можно попасть через точку перехода? Что может случиться — там?

«Завтра же подойду к Стародубцеву, — торопливо решил Алей. — Будь что будет. Я даже предположить ничего не могу. А он может. В конце концов, это же несчастный случай, так бывает. К нам же обращаются, полевая команда есть…» Но немедля он вспомнил, что отдел информационной безопасности вряд ли чем-то сумеет помочь: этот материальный тоннель образовался безо всякого участия Яликовой выдачи… Даже сам великий День Стародубцев сможет только поднять трубку и сообщить по инстанциям.

«Вселенским админам сообщить, в галактическую техподдержку», — Алей остановился посреди дороги и беззвучно сплюнул. Как ни крути, это была главная надежда, и она Алею не нравилась.

Если судить по итогам сегодняшнего дня — пройдёт по крайней мере неделя, прежде чем он начнёт хоть как-то ориентироваться в Старице. То есть, чтобы только найти Инея, ему потребуется неделя или две. А найти Инея физически — задача вообще другого уровня сложности, она требует знаний и умений, которых у Алея даже близко нет. За несколько месяцев с потерявшимся ребёнком может случиться что угодно. Даже самое худшее.

Времени в обрез.

Что Осень рассказывала про Васю?

Сложный человек, непредсказуемый и непонятный. Полохов его фамилия. Василёк Криницын Полохов. «Нет гарантии, что он поможет, — повторяла Осень. — Есть вероятность, что он вообще не возьмёт трубку. Он не любит, когда его просят. И работать тоже не любит». «Интересно, — подумал тогда Алей, — это ему звонят из отдела безопасности? Если так, значит, он в некотором роде должностное лицо. Выполняет обязанности. Как он тогда может отказаться?» Мутна была эта вода, ой мутна… Чутьё лайфхакера говорило Алею, что никакое Вася не должностное лицо, нет у него обязанностей, да и человек ли он вообще — тоже под большим вопросом… Сказать по чести, вообразить не получалось человека — обычного, с квартирой и паспортом, друзьями и соседями человека, который занят тем, что управляет Старицей. Не могли управлять Старицей какие-то люди. Она была слишком… природная, изначальная. Админить её — всё равно что админить горы или грозу.