Море Имен - Страница 86

Алей вспомнил.

Дыхание прервалось. Он застыл на месте и в следующий миг с размаху рухнул на тахту навзничь.

Он видел электричку, идущую по лесополосе сквозь туман. Над нею, как вымпел, следовал странный, невесть откуда вплывший вопрос «папа умер?» и ответ — «неправда».

«Я видел будущее? — потрясённо спросил Алей у потолка. Глаза вылезали на лоб. — Неделю назад я видел то, что случилось вчера?» Нет, как любой лайфхакер, он не впервые находил события будущего, но до сих пор он касался только предсказуемого — называл реализующийся вариант из ряда известных заранее. Возвращение отца и электричка из параллельного мира были будущим иного рода. Непредсказуемым. Немыслимым.

«Как работает наш собственный ассоциативный поиск?» — спрашивала когда-то Минамото Дейрдре, и никто не мог дать ей ответа. «Ткнуть пальцем в Господень потолок», — вспомнил Алей и беззвучно засмеялся. Потолок оказывался куда выше, чем все они когда-то могли представить…

«Есть множество параллелей, — думал Алей. — Они разные. Может, и время в них разное. Может, где-то время опережает наше на месяц-другой, и в этом заключается единственное существенное отличие. И все предсказания будущего, точные и неточные — результат контакта с этой параллелью, которая вовсе не обязана совпадать с нашей во всём… Чёрт, безумие какое-то. Фантастика. Вот бы Васю спросить. Интересно, ангелы Божьи брали с него подпись о неразглашении?.. А вот тем не менее, почему мне нельзя в Старицу?»

По старой привычке отличника, Алей ринулся на задачу, как ястреб на жертву. Он выбрал самый сложный и эффективный метод — «метод поражения» — и запустил цепочку.

Старица.

Код допуска. Договор о неразглашении. Ялик.

Ялик — большая компания… согласованные действия множества людей, хрупкая и мощная техника, уникальные программы.

Техподдержка.

Галактическая техподдержка…

«Я понял, — внятно сказал про себя Алей. — Я ещё обращусь к Васе, и он мне поможет. Но я хочу знать, почему меня уводит от Старицы!»

Уводит, уводит-ведёт… судьба несопротивляющегося ведёт, а сопротивляющегося — тащит; есть такая старая поговорка.

Судьба.

Про мужа или жену ещё говорят — «это твоя судьба». И про детей. И про родителей… не выбирают родителей, это судьба назначает их, плохих и хороших, и таких, которые могут вернуться через десять лет после смерти.

«Папа!» — Алей почти выкрикнул это в мыслях, но поиск ещё не закончился, и он не мог прерывать поток.

…Кто возвращается после смерти? Одна только нежить, зомби да вампиры.

Есть такой жанр — зомби-трэш. Или зомби-апокалипсис. Это когда всюду внезапно как повылезут зомби! И что хочешь, то ты с ними и делай. Есть такие фильмы, есть такие книги, но больше всего про это сделано компьютерных игр.

Компьютерная игра.

Обыкновеннейшее рубилово — найди зомби, убей зомби… или не обыкновенное; возможно, что даже не рубилово; не в этом дело. А в чём?

Захоронения токсичных отходов. Умершая земля под брошенными заводами. Начиная с «хвостохранилищ», которые навязались уму Алея когда-то при поиске Лёнькиной собаки Луши, этот ни с чем не связанный образ постоянно возвращался в его цепочки.

Жёлтый облупленный знак: предупреждение о радиации. В каждой второй игре ты его увидишь.

Редко ты увидишь его вне игры.

Лёгкие Алея судорожно втянули воздух. Алей надрывно всхлипнул, выгнулся, становясь на затылок и пятки; пальцы его судорожно комкали плед, сжимались до белизны. В глазах потемнело. Сердце стучало как бешеное, медленно, с пронзающей болью подкатывая под горло.

«Лучше бы я искал из Старицы», — успел ещё подумать Алей, потому что там, под зеленящимися кронами и лучистым вечно полуденным небом, видения сшибали с ног, но не обрывали дыхания. А потом мысли исчезли, и осталась только реальность — тяжёлая, вещная, настоящая.

…на деревянном столбе, на одном гвозде держался жёлтый облупленный знак: предупреждение о радиационной опасности. Мимо столба, лениво вихляя, ползла дорога — не дорога, две параллельные канавы, залитые грязной водой. Дорога рождалась из тумана и уходила в туман. Направо высокая трава ложилась навзничь, как ковёрный ворс, за полосой травы так же бессильно клонился почерневший забор, а за забором стояла страшная, слепая и гнилая избушка — вроде избушки Бабы-Яги.

Во дворике перед ней Ясень разбирал багажник старой красной «Листвянки», а на трухлявом крыльце перед отцом стоял Иней, маленький мальчик Инька, мертвенно бледный и такой испуганный, что Алей до крови прикусил губу, силясь подавить душевную боль.

— Папа, — спросил Иней несмело, — а мы зачем здесь?

— Надо, — коротко ответил Ясень.

Он порылся в багажнике и достал какой-то длинный угловатый предмет, завёрнутый в тряпки.

— Ты совсем замучился, — сказал Ясень, — и я замучился. Так что ночку переночуем, а потом дальше поедем.

Иней с несчастным видом поднял брови.

— Пап, — сказал он, — может, мы не будем в избушке спать? Может, мы в палатке будем опять? Тут страшно…

— Нет, — ответил Ясень печально, — в палатке нельзя. Из палатки мы не уйдём. — И он с натугой повеселел: — Ну ты чего разнюнился, Инька? Мужик ты или нет?

Иней молчал. Он опустил глаза и крепко сжимал зубы: пытался быть мужиком.

«Папа, — почти вслух закричал Алей, — что ты делаешь? Зачем?! Отпусти его! Зачем ты его туда затащил? Он маленький!» Точно услышав старшего сына, Ясень поднял голову, и Алей увидел его мрачные, непроницаемо-чёрные глаза. Какой-то миг казалось, что отец смотрит прямо на него, видит его, и волна озноба прокатилась по телу Алея, но отец отвёл взгляд, и стало понятно — он оглядывает дорогу и дальний лес.