Море Имен - Страница 68

— Во третьей параллели политическая карта мира совершенно иная. По некоторым данным, там и география другая. Сравнивать трудно. Но информация интересная. Алик, мы вышли туда, когда индексер Ялика обнаружил несколько документов в домене. dec. В нашем мире этот домен…

— …давно закрыт, — закончил Алей. — Это старинный домен военной сети.

— Гражданского интернета в параллели нет, — кивнула Осень. — Но некоторые институты выпущены в сеть. Думаю, ты уже представляешь себе ситуацию.

— Не представляю. Но не могу отделаться от мысли, что там идёт война.

— Да. Вряд ли её можно назвать Третьей Мировой, мы не знаем, были ли там предыдущие. Но применяется химическое и ядерное оружие.

Алей мрачно выругался без слов.

— Что касается четвёртой известной параллели, — продолжала Осень, — то данные по ней у нас довольно специфические. Школьные рефераты. Есть рефераты по новейшей истории, они наиболее любопытны.

— Например? — Алей прикусил пальцы.

Осень помолчала.

— Например… У нас фашистская Германия капитулировала двадцать седьмого августа сорок четвёртого года. У них — девятого мая сорок пятого. У нас блокада Ливня продолжалась двести пятнадцать дней. У них город называется по-другому, но блокада тоже была и продолжалась восемьсот семьдесят два дня. Был страшный голод, несравнимый с голодом в нашей параллели.

— И что это значит? — в задумчивости уронил Алей.

Он уже догадался, к чему клонит Осень, и догадка ему не нравилась.

— Алик, есть основания утверждать, что мы живём в лучшем из миров.

Алей ссутулился. Засунул в рот прядь волос, подёргал за хвост металлическую змею. «Бедный Инька, — думал он, — маленький… Если наш мир и правда лучший, то в каком же он оказался? Каково ему там? А папа? Не знаю, чего он хочет, да какая разница, чего! Чем он думал, когда тащил Иньку отсюда?! Нельзя же так. Нельзя».

Спустилась ночь, на улице окончательно стемнело. В оконном стекле отражались огоньки люстры, ковры и шкафы комнаты — тёмные, блёклые, будто призрачные. За окном различались только ближние ветки деревьев да фонари внизу. «Фонарь», — зачем-то мысленно сказал Алей — и вздрогнул. Холодок прокатился по спине. Фонарь был ключевой точкой. Как, к чему её нужно было приложить, чтобы получить ответ? «Чёрт с ним, — решил Алей. — У меня есть Старица и проксидемон. Я пойду к Старице и со всем разберусь там».

— Поэтому я так за тебя боюсь, Алик, — тихо сказала Осень. Она глядела тревожно и грустно. — Куда ты угодишь, когда выйдешь в другой параллели?

Алей подавил вздох.

— Не знаю, — ответил он сквозь зубы. — Мне там не жить. Заберу Иньку и вернусь. Чем думал мой папаша, хотел бы я знать!

Осень нахмурилась.

— Алик, погоди. Параллелей намного больше, чем нам известно. Я рассказала об этой гипотезе только для того, чтобы ты был осторожнее. Я не думаю, что Ясень Лазурин отправился в один из этих миров. Если он любит сына, то будет избегать опасностей. Ты рассказывал, что он был хорошим отцом.

Алей сжал зубы. В горле встал ком.

— Да, — нехотя бросил он. — Был.

Осень помолчала.

Молчание текло, словно ручей — словно чёрные воды Старицы под зелёным бортом лодки. Алей поднял голову, встретил прохладный взгляд Осени.

— Мне пора, Алик, — сказала она спокойно и безмятежно, как всегда. — Ещё полчаса, и я поеду. Тебе сейчас стоит лечь спать, потому что завтра в девять ты должен как штык стоять перед Стародубцевым. Но я знаю, что спать ты не будешь. Пообещай мне, что сегодня ты станешь заниматься только поиском. Никаких материальных туннелей и параллельных миров.

Алей прерывисто выдохнул.

— Обещаю, Осень. Спасибо… спасибо, что ты обо мне заботишься.

— Поклянись, — сказала Осень тихо и твёрдо.

Алей покусал губу. Он смотрел Осени в глаза и понимал, что его видят насквозь. Осень едва заметно кивнула. Тогда он собрался с духом и выговорил:

— Клянусь.

Осень опустила ресницы. Помедлив немного, она встала с кресла и подошла к компьютерному столу.

— Ещё кое-что. Переключимся на ближний прицел. Алик, скажи, как ты оцениваешь сам — ты будешь сдавать эту сессию?

Алей поперхнулся смешком. Меньше всего он сейчас думал об институтских делах. Но Осень держалась совершенно серьёзно. «Многозадачной системе, — подумалось ему, — нет необходимости жёстко выставлять приоритеты».

— Осень…

— С работой решить проще, — сказала дорогая ему антропоморфная многозадачная система. — Завтра после консультации иди в отдел кадров и бери отпуск на время сессии. Что касается экзаменов, думаю, тебе надо купить больничный.

— Что? — Алей не выдержал и рассмеялся вслух. — Осень! Купить? Больничный?!

— Ты же не будешь их сдавать, — удивлённо пояснила Осень. — Тебе нужны астения, хроническое переутомление, депрессия и упадок сил. В связи с тяжёлой ситуацией в семье. Психоневролог даёт такие больничные. У тебя будут законные двадцать дней, и никаких проблем после.

Алей невесело фыркнул. Иногда компьютеры говорят сущие глупости…

— Ты всё продумала.

— Да, — просто ответила она и взглянула на него с вопросом: — Что не так?

— Осень, у меня по профильным предметам ни одной четвёрки за всё время… Без ложной скромности: думаешь, таких много? Меня знают. Я могу себе позволить просто забить, а потом восстановиться.

Осень помолчала.

— Как хочешь.

Алей поцеловал Осень на прощание и проводил её до лифта. Потом вернулся, закрыл дверь и привалился к ней спиной. Задрал голову, уставился на незажжённую лампочку. Кожей шеи он чувствовал согревшийся, но по-прежнему, вне сомнений, неживой металл.