Море Имен - Страница 94

Воронов смеялся.

Май поглядел на него и улыбнулся.

— Твои шутки, Лёд?

— Нет. Алея Веселина, — сказал Летен и снизошёл до того, что хлопнул перепуганного Алея по плечу, выражая одобрение. — Он нам потом объяснит. Правильно я говорю, Алей Веселин?

Тот не нашёл в себе сил даже кивнуть. Вопрос всё равно был риторическим.

— Нет, я не понимаю, — как ни в чём не бывало бурчал Корней. — Здесь стоят дачи. Корефанчика моего дача, Лёд! Дурдомов тут никогда не стояло.

— Это не дурдом, — с удовольствием сказал Воронов. — Это, мужики, всерьёз.

— Шутишь, — огорошенно сказал Корней. — Да что это за хрены моржовые?

Летен азартно крякнул, не сводя взгляда с приближающейся компании, и вдруг сказал Маю:

— Дай.

Ухмыляясь, Май отдал ему автомат, прибавив: «Ты осторожней». Воронов бешено оскалился в ответ. Казалось, он помолодел лет на десять. Глаза его горели. Он снял «калаш» с предохранителя, распахнул дверцу и вышел.

— Вот это другое дело… — начал «председатель» и осёкся.

— Давай-ка по-хорошему, — сказал Летен, пока все шестеро, как завороженные, осматривали автомат у него на груди. — Снимайся с места и вали откуда пришёл. Своим передай: в случае чего — стрелять будем.

«Председатель» опасливо отступил. Но что-то мешало ему сдаться — то ли алчность, то ли необходимость поддерживать авторитет среди своих; он свёл брови, набычился и наконец бросил:

— Не будешь ты стрелять.

— Это почему же?

— Патронов у тебя мало. И взять неоткуда.

В ответ Летен саданул короткой очередью. Пули выбили песчаные фонтанчики у ног «председателя». Словно по волшебству, шестеро в один миг оказались на десять шагов дальше, чем были. Крайние медленно потекли обратно в заросли, но Воронов предостерегающе повёл дулом, и они замерли. Май с Корнеем оглядывали поле — не подбирается ли кто с тыла? Алей боялся дышать. Он бы сполз на пол машины, но самообладание совершенно его покинуло. Без приказа он не осмеливался шевельнуться.

— Понял, — нехотя выдавил «председатель». — Понаехали, м-мать вашу… стрелки в-ворошиловские, уж и из дому не выйди…

«Стрелки, — озарило вдруг Алея. — Воронов не первый здесь с огнестрелом! Первым был папа. Это в них папа стрелял. Он тут. Я привёл их куда надо… Теперь надо найти его. Надо спросить „председателя“, он знает».

Оставалось выйти из машины и задать вопрос… Но у Алея язык присох к гортани, руки и ноги не слушались, он был не в состоянии сдвинуться с места. Голова наливалась болью от дикого напряжения; как он ни старался, заставить себя не мог.

К счастью, Воронова посетила та же догадка.

— Стой! — велел он. — Остальные стрелки где? Мужика с ребёнком ищем.

«Председатель» хмыкнул — как показалось, с долей облегчения.

— Да тут двух километров не будет, — с неожиданной доброжелательностью сказал он. — Поезжай прямо, там пустая деревня стоит, в крайней избе твой мужик засел. Только у него винтовка.

— Знаю, — так же дружелюбно ответил Воронов, — спасибо.

— Ну мы пошли, — сказал бородач.

— Удачи, мужики.

Широко улыбаясь, Летен вернулся в машину и отдал Маю автомат.

— Поехали, — сказал он довольно.

Корней взял с места.

— Ну и сафари под Листвой, — неверяще пробормотал он. — Чище чем на медведя.

— Я же обещал, что будет интересно, — добродушно сказал Летен. — А вон и деревня.

Алей подобрался и обеими руками вцепился в грубую чешую проксидемона.

«Лёд, — вдруг прозвучало в голове, как будто он услышал кем-то произнесённое: — Летен — Лёд… когда он приходит в ярость, лёд тает и показываются подснежники…» Он снова озлился на себя за то, что думает чушь, а потом вспомнил: «подснежниками» на жаргоне судмедэкспертов называются трупы, пролежавшие зиму под снегом.

Воронов убивал людей.

Он убийца.

Алей закрыл глаза.

Летен Истин может выглядеть защитником и опорой, но в действительности он убийца. Нельзя ему верить, нельзя на него полагаться. Он страшен. Он не должен получить код Предела. Никогда.

Машина поравнялась с чёрной избушкой.

На этот раз Май вышел первым. Сторожко пригибаясь, он скользнул вдоль покосившегося забора, заглянул в окна и крикнул:

— Чисто!

За секунду до этого Алей понял, что красной «Листвянки» в деревне нет. Это значило, что они опоздали. Что он — опять — опоздал. Но Летен уже открыл дверцу и поманил его к себе, и Алей покорно вышел из машины.

— Ну, — сказал Воронов, — что?

Алей молчал. Закусив губу, он как сомнамбула двинулся к Маю. Избушку он узнал, он видел её, но красная машина успела скрыться…

Алей не помнил, как открыл скрипучую дверь, как вошёл. Только что он стоял на воздухе рядом с Летеном Истиным, и в следующий миг уже склонялся над чёрным гнилым столом под чёрным потолком у разбитого закопчённого окошка. Воронов по-прежнему был рядом, в окошке виднелась спина Мая, который зорко оглядывал окрестности. В избушке скверно пахло: воняла химией какая-то дрянь, налипшая на бок древней «буржуйки».

На гнилой столешнице ногтем было процарапано: «Алик». И ещё чуть помельче, пониже, чуть наискось: «Алечка».

В глазах у Алея потемнело. Подломились колени. Он сполз бы на грязный пол, но Летен ловко поймал его поперёк туловища и поставил на ноги. Дыхание у Алея прервалось от резкого толчка под дых, и он не смог ничего выговорить, так и шатался безвольно, вцепившись в рукав Летеновой чёрной куртки.

— Ну-ну-ну, — успокаивающе сказал Летен и кивнул на стол. — Брат твой тебе весточку оставил. Во дворе следы от покрышек. Уехали они?