Море Имен - Страница 63

Где эта малина? Где болотце?

Кругом возвышались корабельные сосны. Земля была твёрдая, красноватая, присыпанная хвоей. Ни ягодных кустов, ни мшарника… «Тьфу ты, блик, — строго сказал себе Иней. — Это я просто спал на ходу и поэтому забыл». Но на душе всё равно сделалось неспокойно.

Чтобы успокоиться, Иней стал думать об Алике. «Алик может всё, что хочешь найти, — подумал он. — Алик — он гений, лайфхакер. Он и работает в интернет-поисковике. Алик в жизни нигде не заблудится».

А что сделает Алик, если потеряет в лесу дорогу?

Он закроет глаза и скажет всем «Тихо», и лицо его сделается строгим, словно он решает задачу по математике, а потом прояснится — и это будет значить, что Алик уже всё понял. Вот бы уметь так, как Алик… Иней много раз хотел его попросить, чтоб научил. Но когда Алик работал, то становился чужим и почти жутким. Иней боялся, что если он научится тоже, то брат перестанет с ним возиться, и они будут сами по себе, а не вместе.

Но они и без того стали не вместе. Так уж вышло. Алик повзрослел, нашёл девушку. Когда-нибудь у него родится свой малыш, и зачем ему глупый Инька…

Зато теперь у Инея есть папа.

Замечательный папа, который умеет варить на костре кашу, и поёт песни, и ходит по лесу так, что ни единая веточка не хрустнет. Папа, который Инея любит и никогда не бросит.

Ясень вдруг обернулся и кликнул, приложив рупором ладони ко рту:

— Эге-ге-гей! Ине-ей! Не отстава-ай!

Звук раскатился по лесу и отдался дальним эхом. Иней расхохотался и бодро полез на холм, где стоял Ясень.

— А я специально заорал, — хулиганисто ухмыляясь, сказал ему папа. — Тут эхо обалденное. Сам попробуй!

И минут пять они вопили на разные лады, прыгая по склону и слушая нелепое, весёлое эхо. Иней позабыл обо всех тревогах. Как маленький щенок, он кидался на папу и повисал у него на плечах, а Ясень хватал сына в охапку и крутил, будто на карусели… Наконец, Иней утихомирился, а Ясень сказал:

— Теперь нам только спуститься осталось. Видишь, куда?

Иней приложил ладонь козырьком ко лбу. Взгляд не нащупывал ни единой хоженой тропки, но один из склонов холма был не так крут, как другие. Березняк там расступался, а трава едва пробивалась сквозь песок.

— Верно, — одобрил Ясень и предупредил: — Ты там не бегай. Песок под ногами едет. Упадёшь, глаза запорошишь. А видишь внизу рощицу? Через неё рельсы и проложены. Тут путь сильно петляет между холмами, поэтому электричка сбавляет ход. Самое лучшее место, чтобы запрыгнуть.

Иней снова удивился. Зачем запрыгивать на электричку? Может, проще дойти до станции? Но спрашивать он ничего не стал. Как папа сказал, так и будет.

Они потихоньку спустились. Иней даже почти не набрал песку в кроссовки. В рощице было прохладно и тихо, где-то неподалёку бежал ручеёк, и свежая, душистая влажность поднималась от него меж стволов. Ближе к путям вповалку лежали старые деревья. Мох покрыл их, как меховое одеяло, из-под него едва показывались трухлявые комли. Папа плюхнулся на дерево, поставил рядом Инеев рюкзак и похлопал рукой по мху, приглашая Инея садиться.

— Теперь ждать будем, — сказал он. — Скоро придёт.

Иней послушно сел и стал ждать.

Папа задумался о чём-то, склонив голову. Инею не хотелось его отвлекать. Сначала Иней озирался по сторонам, но всё было одинаковое — обомшелые бугры упавших стволов, тонкая молодая поросль меж ними, а над головой — лиственная пелена, сплетённая дуновениями тумана. Тогда Иней стал разглядывать рельсы.

Рельсы были странные. Иней не очень-то разбирался в железнодорожных путях, но помнил, что обычно их прокладывают по насыпи из камней. Насыпи бывали больше или меньше, поезда шли по высокому искусственному холму или между природных холмов, но вот так, прямо на траву, рельсы не клали… А на камнях и шпалах обычно чернели и воняли пятна мазута. Тут мазута не было. И ещё шпалы были неправильные — не из бетона, не из дерева, а какие-то яркие, будто игрушечные…

— Пап, — спросил Иней, — а из чего тут шпалы?

Папа встряхнулся, будто проснулся. Он недоумённо глянул на Инея, а потом рассмеялся с облегчением.

— Так я же говорил тебе, — напомнил он. — Это волшебный поезд. Нефритовая Электричка идёт по серебряным рельсам и яшмовым шпалам. Священная одноколейка, тот Путь, который с большой буквы.

Глаза Инея округлились. Ясень улыбнулся и потрепал его по макушке.

— Это ничего, — утешил он. — Подрастёшь — поймёшь. Или я расскажу, только попозже, потому что это долго. И сложно. Нам сейчас эту электричку поймать надо, вот и всё. Слушай, Инька, выйди, погляди, не показалась она ещё?

Иней кивнул и с готовностью вскочил с места. Выбежав к рельсам, он сощурился и стал всматриваться в подёрнутую дымкою даль.

— На рельсы не заходи! — встревожился папа.

— Я не захожу! — Иней отступил и вытянул шею.

Всего несколько секунд минуло перед тем, как сердце его подпрыгнуло и замерло в горле. Иней вытянулся как струна.

— Идёт, — просипел он на вдохе: голос перехватило. — Идёт!

Папа соскочил с бревна и встал рядом с Инеем.

Зелёный поезд выходил из-за покрытого березняком холма. Крут был поворот, и поезд шёл не быстрее, чем идёт человек. Колёса его стучали легко и ровно. Певучее гулкое эхо множило этот стук меж холмов.

Иней смотрел, как околдованный.

Нефритовая Электричка была прекрасна.

Она была полупрозрачная, но вовсе не призрачная. Её, вплоть до самого последнего винтика, словно выточили из золотисто-зелёного камня. В тёплом свете плотных высоких облаков этот камень мерцал и лучился, переливал тени, а глубины его пульсировали, как будто там билось множество живых сердец.